Продолжаем тестировать женщин

Итак, очередной способ. Приглашаем её в ресторан. Между прочим предлагаем заказать и чай, она наверняка согласится. (Нужно выбрать такое заведение, где чай не заваривают в пакетиках, а подают на стол чайник и чашки). Продолжаем себе кушать. Про чай якобы забываем.

А потом смотрим, кому нальёт она из чайника первому. Нальёт ли вам вообще. Возможно, упрекнет в том, что вы за ней не ухаживаете и чай не наливаете. Полагаю, что нормальная девочка почти наверняка спросит - наливать ли чай, и сначала нальет вам. Совершенно естественным образом. Все остальные девиации вариации - ну, короче вы поняли...

Жаль, что уже не смогу проверить действенность способа:) Она читает мой ЖЖ:) А если бы сначала опробовал сам, а потом написал - тоже получилось бы нехорошо. Короче, хоть не пиши, ей-богу. Выбирая между собственными интересами и читательскими, остановился на последних... Мой журнал оказался драконом, держащим меня за горло:))

Субъектность как разновидность жидовства

Отсканировал несколько страниц из книги А. Панарина "Правда железного занавеса". Рассуждение о том, как автор понимает популярный ныне термин "субъектность", что-то очень мне напомнили... Чтобы ввести в курс идей одного из самых блестящих русских авторов, выкладываю и несколько абзацев предыдущего текста, и, в конце, по ссылке в конце - несколько нижеследующих страниц. Вдруг кому понравится стиль его мышления?

Текст авторский; коннтотации, выраженные в заглавии записи - мои. Разбивка на абзацы - моя, у Панарина всё идёт сплошным текстом. Книгу осилил с трудом - уж очень изысканным является язык Александра Панарина. Это бы пир души, восторгался над каждой страницей. Концентрация идей такова, что вот уже месяц ничего серьёзного не могу читать (с предыдущей книгою Панарина было то же самое). Коротко скажу - он с блеском отвечает на все вопросы.

Упомянутую книгу (а равно самого автора, это мой интеллектуальный кумир) горячо рекомендую всем, думающим о России. В Сети её целиком нет, но возьму на себя труд отсканировать в формате *pdf, если меня очень-очень об этом попросят.

"…Если общественные приоритеты — а они характерны для модерна как такового — останутся прежними, то непременно сыщется новая партия реформаторов, которая сумеет убедить общественность, что в этот раз провала не будет.

Стартовой позицией, с которой общество в самом деле может начать справляться с кризисом, является качественно другая система приоритетов, отличная от материальных обольщений модерна. Быть может, только в опыте сегодняшнего тягчайшщего отрезвления, вызванного не просто обманом, а осознанным социальным нигилизмом реформаторов, общество выстрадает другую, постматериальную систему ценностей, близкую великим заветам классической христианской эпохи. До тех пор, пока создателям «новой России», точнее, «нового общества» на развалинах России, удается навязывать людям установку сепаратных игр за спиной незадачливого национального большинства, до тех пор они будут побеждать политически и идейно. Парадокс состоит в том, что большинство участвует в этой игре, так как составляющее его русские люди, в особенности молодые, во-первых, надеются войти в состав удачливого меньшинства; во-вторых, соглашаются купить свой индивидуальный успех такой именно ценой — ценой личного противопоставления незадачливому большинству.

Иными словами, новый режим предлагает каждому из нас испробовать на себе роль расиста, готового любой ценой выделить себя из «этой» массы. Проводники новой идеологии создали свой словарь-тест, посредством которого они выделяют избранный народ из толщи обычного народа. Обычное слово «человек» давно уже не звучит гордо. Быть человеком и быть «признанным субъектом» — сегодня далеко не одно и то же. Нам так и говорят откровенно: русская история, русская культура не знали субъекта: в них действовали люди, не обладающие статусом подлинного актора (подразумевается — не вполне люди или неполноценные люди). Но как мы знаем, лексика модерна принудительно диалектична: там, где выделяется субъект, там неизбежно очерчивается стоящее рангом ниже пространство объекта. Чтобы стать субъектом, надо низвести окружающих до статуса объекта — иначе не получается. ( читать дальше )

А. Панарин о русской интеллигенции, коммунизме и нашей национальной идентичности

Вообще говоря, продолжение предыдущего текста (отсканировал несколько страниц из книги "Правда железного занавеса"). Выкладываю для тех, кто интересуется проблемой русской интеллигенции. Если заинтересует, что в тексте было раньше - идите по этой ссылке. Разбивка по абзацам моя собственная - так текст легче воспринимается с экрана.

"…Во всех тех случаях, когда современные либералы говорят о нетерпимости традиционализма, коллективизма, патернализма, они подразумевают голое царство силы, которой надоело стесняться. Либерализм выступает как «теология освобождения» «сильных» узурпаторов от всех ограничений, которые успели на них наложить человеческая мораль и культура. И поскольку именно в России этот беспредел сильных и наглых насаждается с такой неслыханной откровенностью, естественно предположить, что именно здесь решаются стратегические вопросы о метафизических, исторических и антропологических пределах западной морали успеха, освободившей сильных от социальных ограничений. Бывали в истории случаи, когда Россия, в пике государственного могущества или молодого задора обновленной нации, немедленно поворачивалась к силе силой, то есть отвечала на враждебные вызовы не метафизически, физически.

Российская культура дуалистична: в ней сосуществуют два несходящихся принципа жизнестроения: публичный, экстравертный, организованный, выражающий мужское «нетерпение силы», и интравертно-потаенный, кроткий, терпеливо-женственный. Причем в символическом значении в России именно государство — мужское, тогда как «мир», земство, община — женственные. Это прекрасно чувствовали славянофилы, выразившие в своей философии женский «анархизм» внегосударственной жизни, чурающийся умышленного бюрократического проектирования.

Тяжеловесно организованный этатизм в России изначально имел двух оппонентов: безответственную либерально-интеллигентскую иронию книжных наблюдателей государственной активности, оцениваемой глазами внутренних эмигрантов, и скорбную народную иронию, отражающую мироощущение тех, кому предстоит расплачиваться за все ошибки и амбиции самонадеянного государственного разума. До реформ Никона и Петра I в России действовал принцип народной монархии, что хорошо показал И. Солоневич в одноименной работе. Государственный порядок представлял собой систему очевидных для народного сознания функций, а не набор умышленно-бюрократических проектов. Предельное выражение разрыва между естественно-функциональным и умышленно-проективным дал большевистский эксперимент в России.

Большевистское государство было целиком проективным: оно сверяло свои действия не с народной жизнью, а с буквой учения. Вопреки не однажды заявленным намерениям организаторы последнего, либерального переворота в России не преодолели, а лишь усугубили эту проективную умышленность насаждаемого сверху порядка. Но поскольку на этот раз произошла тотальная смычка либеральной интеллигенции с новой бюрократией, то один из традиционных оппонентов государственного официоза в России исчез. В стране впервые со времен Курбского — интеллигентского оппонента Грозного — не слышна оппозиционная интеллигентская ирония со всей ее смеховой культурой, выражаемой в политическом анекдоте, в эзоповом языке, в скрытых подтекстах публичного текста и перемигиваниях лекторов с аудиторией за спиной начальства. На безграничную гласность и бесцензурность все это не спишешь. В современной реформаторской России остается слишком много запретных, подцензурных тем, относящихся к самым животрепещущим вопросам,— положению народного большинства, происхождению собственности, власти и ее реальных заказчиков, международного положения России. Все эти темы либо находятся под тотальным запретом, либо обсуждаются крайне узким числом примелькавшихся и уже никому не интересных лиц, выступающих перманентными уполномоченными официального дискурса: В этих условиях, казалось бы, самое естественное — новый взрыв интеллектуальной иронии, направленной против слишком явной одномерности официоза. Но бунта не случилось.

Причина, увы, достаточно постыдная: она кроется в творческой несамостоятельности российской интеллигенции, приученной получать легитимирующие санкции со стороны передового Запада. ( читать дальше )