Всегда существует соблазн попытаться представить, на чём именно будет базироваться будущая русская идеология. Скажем, использовать гегелевскую модель "отрицания отрицания": сначала было христианство, потом - атеизм, стало быть теперь снова должно быть христианство, но, разумеется,в несколько иных формах.
Между тем, это вовсе не обязательно. Что до христианства, то, во-первых, ещё никто не продемонстрировал, что оно, взятое само по себе (либо рассмотренное особым, идеологизированным образом), способно обеспечить рывок вперёд. В своей длительной эволюции христианство в его православном изводе превратилось в средство индивидуального самосовершенствования (да и то - при непременном условии, что верующему удастся найти хорошего духовника, в противном случае его ждёт унылое обрядоверие). Во вторых, РПЦ так и не соизволила не только представить свои предложения по выходу из кризиса, но даже и наименовать его таковым. В-третьих же, церковная иерархия навеки запятнала себя соглашательством с разрушительной, компрадорской властью. Вместе мазали чёрной краской наше прошлое. Народ вряд ли вычеркнет из памяти, что РПЦ весь период либеральных сумеречных дней активно способствовала умалению народного же самоуважения.
Однако и атеизм также не может быть основою идеологической концепции. Слишком топорен, негибок, не может быть усвоен хорошо образованным человеком. Да и уже был.
Итак, что мы получаем в итоге? Как представляется, новая русская идеология должна в первую очередь сосредотачиваться на проблеме выживания России - то есть решать вопросы о собственности, реформированнии экономики, векторе развития, отношении к Востоку и Западу. Эта концепция должна быть в чём-то похожей на древне-римскую: все были обязаны поклоняться императору, соблюдать законы, а всякие там верования признавались частным делом, в кого хочешь, в того и верь. Хоть в Юпитера, хоть в Анубиса, хоть в Изиду. Скорее всего, у нас будет примерно так же.
Иными словами, будущую русскую идеологию можно представить себе как бы двухэтажной. Есть общественный, обязательный этаж, и есть необязательный, личный. Религия или атеизм будут относиться к этому последнему.
И в школах должны преподавать не ОПК (которые есть недоразвитая форма катехизации), а основы русской культуры. То есть, познакомить учеников сначала с нашим язычеством, легшим в основу большинства русских традиций, показать детям поэтичность и жизнеспособие язычества, как оно проявилось в народных традициях (тем более, что такой материал легко преподнести в игровой форме). Затем - с христианством, продемонстрировать его метафизическую глубину. Затем изучить и атеистический период: показать, чем был вызван русский атеизм, его слабые и сильные стороны, какой Россия совершила рывок вперёд. Русский атеизм вообще трудно понять - после столетий христианства он многим кажется шагом назад. Отдельно можно изучить культуру либерального безвременья, показать разрушительность, нежизнеспособность, творческую импотенцию идеологии "свободы, равенства, братства". Основная задача преподавания - не прививание той или иной веры. Школьники должны научиться любить своё, русское, в каких бы формах оно ни проявлялось.
Выделение (как правило, искусственное) из русской жизни одной из религий ведёт к отрицанию целых исторических эпох. Вот вопрос: как можно любить нечто, но не в целом, а только какую-то часть? Такая любовь, как правило, нежизнеспособна. Любовь есть целостное чувство, и может быть только к целому. Если утверждают, например, что любят только российскую монархию, или только СССР - то Россию в целом не любят. В этом случае любят то, что понравилось, то что ближе. То есть, в конечном счёте, самих себя. Подлинная любовь может быть только к целому, когда любят вместе со всеми достоинствами и недостатками, и во всех периодах развития.
Русская идеология в своей основе должна иметь (и прививать) любовь к России. Умении принимать её любой. Сильной и жизнеспособной, разумеется.
